Клинский городской сайт » Новости » Статьи » Кто помнит, как все начиналось?
Проблема здесь, конечно, на поверхности. Летописное упоминание Клина 1317 года является всего лишь фактическим подтверждением того, что город в этот период уже существовал и был достаточно значимым населенным пунктом, достойным присутствия в тогдашних исторических хрониках.
Музей Гайдара в Клину
Двинуться же далее в глубь веков никак не получается. С одной стороны, целевое исследование письменных источников средневековой Руси является чрезвычайно масштабной работой, причем не возможной без привлечения узкопрофильных научных специалистов.
С другой стороны, эти поиски вполне могут оказаться совершенно бесплодными: достаточно вспомнить пример Москвы с ее первым упоминанием от 1147 года – целая армия советских ученых так и не смогла отыскать в летописных источниках что-либо более раннее.
Однако при изменении методики подхода к данной проблеме, все вполне можно расставить по своим местам. Другими словами, если нельзя дату основания установить документально, то ее возможно вычислить, опираясь на общеизвестные исторические факты.
Начнем с того, что слова «Клин» и «Сестра» являются очень широко распространенными географическими определениями на землях, входивших в древние времена в зону влияния и гегемонии Господина Великого Новгорода. В качестве подтверждения этого стоит помянуть хотя бы реку Сестру в Ленинградской области и топонимику Новгородской и Псковской областей, изобилующую разного рода Клинами. Поэтому с большой долей вероятности можно утверждать, что возникновение нашего Клина напрямую связано с новгородской колонизацией территорий, располагавшихся в юго-западной части современного Тверского Верхневолжья.
Во времена Киевской Руси эти земли (включая нынешний Клинский район) не представляли никакого экономического интереса – дремучие леса, глухие болота, непролазные овраги и малочисленное население, не способное к масштабному развертыванию подсечного земледелия.
Волжский торговый путь «из варяг в греки» хоть и проходил поблизости, но тогдашних возможностей у русских князей и купцов хватало только на обустройство его небольшими городскими поселениями, выполнявшими по большей части функции речных портов.
С точки зрения военной стратегии, интереса тут тоже особого не имелось: ни с юга, ни с севера, ни с запада никакие враги сюда сроду не приходили.
Ситуация резко изменилась после знаменитого съезда русских князей в Любиче Переяславском в 1097, юридически оформившего распад Киевской Руси на отдельные княжества под девизом «Всяк да держит отчину свою». Главным политическим моментом в этих условиях стал вопрос контроля над караванными путями – кто, сколько и на каком протяжении будет взимать с проезжающих купцов таможенные пошлины.
Новгород тут оказался в самом не простом положении. Во-первых, его могущество строилось именно на внешней торговле. Во-вторых, хлеб новгородцы потребляли в основном привозной.
Новгородские владения на волжском торговом пути заканчивались Торжком, и было очевидно, что границы необходимо передвигать дальше на юг вдоль бассейна реки Волги, где кордонные линии с Ростовско-Суздальским княжеством
пока не имели четких конфигураций. Колонизацию этих земель взяла на себя могучая корпорация новгородских купцов «Ивановская сотня», начав, по-видимому, с района сегодняшней Твери.
Как везде и всюду, колонизация Верхневолжья проходила путем развертывания сети торговых факторий – с новгородскими переселенцами, тамошними обычаями и нравами. Наш Клин, однако, к такому типу поселений явно не относится: даже сегодня, стоя над обрывом у Советской площади, понятно, насколько сложно и не практично было бы здесь таскать прибывающие по реке коммерческие грузы.
Время Клина, по-видимому, наступило в 20-х годах XII в., когда ростовско-суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий, прозванный так за неуемные аппетиты в отношении соседних земель, вознамерился установить границы с новгородскими владениями по собственному усмотрению.
Верхневолжье стремительно превращалось в потенциальную зону боевых действий, и, помимо обеспечения торговых интересов, перед новгородцами встал не менее важный вопрос – оперативный контроль за основными транспортными артериями региона, каковыми являлись тогда исключительно реки. А такой контроль мог осуществляться только посредством возведения на речных берегах мощных опорных пунктов с отрядами вооруженных ратников, способных противостоять продвижению сил противника как по льду, так и по воде.
Месторасположение крепости Клин в этом смысле выглядит совершено идеальным. Вдаваться в фортификационные подробности, наверно, особого смысла тут нет, стоит отметить только, что даже 800 лет спустя немецкие танковые дивизии так и не решились брать Клин лобовым штурмом. Война же между Новгородом и Ростово-Суздальским княжеством вспхнула в 1135 году. Она была скоротечной - новгородцев без особого труда отбросили обратно к Торжку.
Судьба новгородских крепостей, располагавшихся на берегах рек будущего Тверского княжества, сложилась при этом незавидно: Долгорукий, как известно, был не только крайне кровожаден, но и имел обыкновение продавать русских пленных византийским работорговцам. Одни крепости так и остались в руинах, другие были восстановлены в прежнем качестве и вновь сгинули в огне будущих войн. А третьи стали полноценными городами, когда столетие спустя в Тверское Верхневолжье хлынули огромные потоки беженцев из терзаемых татарами южных русских княжеств. Наш Клин, надо полагать, и относится к этим немногим счастливчикам.
Все вышесказанное, разумеется, надо оценивать лишь как приблизительную историческую реконструкцию. Точки над «i» тут, наверно, смогли бы расставить системные археологические раскопки в районе нынешней Советской площади. Но это уже точно из области краеведческих фантазий.
- 13.09.2007, 11:23
Кто помнит, как все начиналось?
История нашего Клина буквально переполнена всевозможными «белыми пятнами». И многие из них оживить реальными красками мы, к сожалению, не сможем уже никогда. Но вопрос временных рамок основания города Клина в разряд таких безнадежных случаев записывать вряд ли стоит.Проблема здесь, конечно, на поверхности. Летописное упоминание Клина 1317 года является всего лишь фактическим подтверждением того, что город в этот период уже существовал и был достаточно значимым населенным пунктом, достойным присутствия в тогдашних исторических хрониках.
Музей Гайдара в Клину
Двинуться же далее в глубь веков никак не получается. С одной стороны, целевое исследование письменных источников средневековой Руси является чрезвычайно масштабной работой, причем не возможной без привлечения узкопрофильных научных специалистов.
С другой стороны, эти поиски вполне могут оказаться совершенно бесплодными: достаточно вспомнить пример Москвы с ее первым упоминанием от 1147 года – целая армия советских ученых так и не смогла отыскать в летописных источниках что-либо более раннее.
Однако при изменении методики подхода к данной проблеме, все вполне можно расставить по своим местам. Другими словами, если нельзя дату основания установить документально, то ее возможно вычислить, опираясь на общеизвестные исторические факты.
Начнем с того, что слова «Клин» и «Сестра» являются очень широко распространенными географическими определениями на землях, входивших в древние времена в зону влияния и гегемонии Господина Великого Новгорода. В качестве подтверждения этого стоит помянуть хотя бы реку Сестру в Ленинградской области и топонимику Новгородской и Псковской областей, изобилующую разного рода Клинами. Поэтому с большой долей вероятности можно утверждать, что возникновение нашего Клина напрямую связано с новгородской колонизацией территорий, располагавшихся в юго-западной части современного Тверского Верхневолжья.
Во времена Киевской Руси эти земли (включая нынешний Клинский район) не представляли никакого экономического интереса – дремучие леса, глухие болота, непролазные овраги и малочисленное население, не способное к масштабному развертыванию подсечного земледелия.
Волжский торговый путь «из варяг в греки» хоть и проходил поблизости, но тогдашних возможностей у русских князей и купцов хватало только на обустройство его небольшими городскими поселениями, выполнявшими по большей части функции речных портов.
С точки зрения военной стратегии, интереса тут тоже особого не имелось: ни с юга, ни с севера, ни с запада никакие враги сюда сроду не приходили.
Ситуация резко изменилась после знаменитого съезда русских князей в Любиче Переяславском в 1097, юридически оформившего распад Киевской Руси на отдельные княжества под девизом «Всяк да держит отчину свою». Главным политическим моментом в этих условиях стал вопрос контроля над караванными путями – кто, сколько и на каком протяжении будет взимать с проезжающих купцов таможенные пошлины.
Новгород тут оказался в самом не простом положении. Во-первых, его могущество строилось именно на внешней торговле. Во-вторых, хлеб новгородцы потребляли в основном привозной.
Новгородские владения на волжском торговом пути заканчивались Торжком, и было очевидно, что границы необходимо передвигать дальше на юг вдоль бассейна реки Волги, где кордонные линии с Ростовско-Суздальским княжеством
пока не имели четких конфигураций. Колонизацию этих земель взяла на себя могучая корпорация новгородских купцов «Ивановская сотня», начав, по-видимому, с района сегодняшней Твери.
Как везде и всюду, колонизация Верхневолжья проходила путем развертывания сети торговых факторий – с новгородскими переселенцами, тамошними обычаями и нравами. Наш Клин, однако, к такому типу поселений явно не относится: даже сегодня, стоя над обрывом у Советской площади, понятно, насколько сложно и не практично было бы здесь таскать прибывающие по реке коммерческие грузы.
Время Клина, по-видимому, наступило в 20-х годах XII в., когда ростовско-суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий, прозванный так за неуемные аппетиты в отношении соседних земель, вознамерился установить границы с новгородскими владениями по собственному усмотрению.
Верхневолжье стремительно превращалось в потенциальную зону боевых действий, и, помимо обеспечения торговых интересов, перед новгородцами встал не менее важный вопрос – оперативный контроль за основными транспортными артериями региона, каковыми являлись тогда исключительно реки. А такой контроль мог осуществляться только посредством возведения на речных берегах мощных опорных пунктов с отрядами вооруженных ратников, способных противостоять продвижению сил противника как по льду, так и по воде.
Месторасположение крепости Клин в этом смысле выглядит совершено идеальным. Вдаваться в фортификационные подробности, наверно, особого смысла тут нет, стоит отметить только, что даже 800 лет спустя немецкие танковые дивизии так и не решились брать Клин лобовым штурмом. Война же между Новгородом и Ростово-Суздальским княжеством вспхнула в 1135 году. Она была скоротечной - новгородцев без особого труда отбросили обратно к Торжку.
Судьба новгородских крепостей, располагавшихся на берегах рек будущего Тверского княжества, сложилась при этом незавидно: Долгорукий, как известно, был не только крайне кровожаден, но и имел обыкновение продавать русских пленных византийским работорговцам. Одни крепости так и остались в руинах, другие были восстановлены в прежнем качестве и вновь сгинули в огне будущих войн. А третьи стали полноценными городами, когда столетие спустя в Тверское Верхневолжье хлынули огромные потоки беженцев из терзаемых татарами южных русских княжеств. Наш Клин, надо полагать, и относится к этим немногим счастливчикам.
Все вышесказанное, разумеется, надо оценивать лишь как приблизительную историческую реконструкцию. Точки над «i» тут, наверно, смогли бы расставить системные археологические раскопки в районе нынешней Советской площади. Но это уже точно из области краеведческих фантазий.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
События и факты
Какие ресницы для наращивания стоит выбрать
- 06.11.2019
Компактные бюджетные МФУ покоряют рынок
- 24.10.2019
Выбираем электрогенератор
- 16.10.2019